Мэри-Сью из Химринга или Один Сильмарилл в одни руки

Началось все с того, что после рекшаниного «Исхода Нолдор» Хиселин, еще не сбросив с себя роль Нолофинвэ, собрал друзей и родичей и сказал: «Мы будем делать игру не так! Мы будем играть так, как было на самом деле!». Как было на самом деле, никто не знал, однако накопившиеся после прочтения книги Рекшаны сомнения давали повод для фантазий на эту тему. И когда мы были твердо уверены, что переиграем тот же исход, но по-другому, Хиселин заявил нам, что хочет поставить игру совсем на другую тему — а именно историю Берена и Лютиэн. Государь наш Нолофинвэ, как всегда, выбрал для себя наиболее трудный путь, ибо все, что связано с Сильмариллами, обросло такими прочными мистийскими ассоциациями, что до сих пор приходится доказывать с пеной у рта, что Вианкор не похож на Феанора, Митхор на Мелькора, а Лютиэн — ни разу не Алдамирэль. Я не уверена, что на нынешней игре совсем не было таких, кто в это до сих пор верит.

Невзирая на все трудности при подготовке, а также на то, что почти все ключевые игроки только что вернулись с «Кейминчериона», игра-таки состоялась.

Первое, что я увидела, добравшись в пятницу вечером до полигона, были Стерменок и Асвад, сиречь Финрод и Саурон, дружелюбно беседовавшие в строящемся Нарготронде. Отдышавшись после дороги и поставив палатку, я стала помогать в строительстве сего славного города. Каждый проходивший мимо нас считал своим долгом приветствовать Стерменка бородатой шуткой «Никак ты в Митхоры записался, подземный город строишь!». После четвертого раза я озверела и пообещала шутникам изобразить Ширру в натуральную величину. Ну, или Унголианту.

Игра началась в субботу утром почти без опоздания. Оставив все свои вещи в Нарготронде, я побежала в Химринг, дабы начать игру там. По большому счету, Химринг на этой игре вообще был не нужен, но Орминэ уперся и заявил, что игру своей команде обеспечит во что бы то ни стало. Хиселину ничего не оставалось, как согласиться.

Играла я примерно того же персонажа, что и на «Исходе», но мы договорились считать эпизод в Аст Ахэ недействительным. Не было этого. Да и не выбрался бы тот мальчишка живым из Ангамандо. Нормального Ангамандо, а не того, что нам устроили Рекшана и ее цветник.

Эленнаро занимался тем, что приводил оружие в приличный вид, когда ему сказали, что его зовет лорд Маэдрос. Он сразу же бросил все дела и пошел к нему.

— Эленнаро, — сказал Маэдрос, — я прошу тебя, съезди в Нарготронд и узнай, как там дела у моих братьев, не собираются ли они возвращаться обратно?

Эленнаро понимал тревогу лорда. Десять лет назад, во время войны Келегорм и Куруфин оставили укрепленный рубеж в ущелье Аглон и бежали в Нарготронд. Почему не в Химринг, ведь тот расположен гораздо ближе? Ну, хорошо, возможно в тот момент дорога в Химринг была отрезана, но почему они не вернулись позже? Ведь сейчас путь относительно безопасен, тем более для отряда воинов. Что их держит в Нарготронде? На что они рассчитывают? Этими вопросами задавались многие в Химринге, но никто не смел задать их вслух. И вот наконец-то лорд Маэдрос решился послать гонца в Нарготронд.

Эленнаро отправился наиболее коротким путем — вдоль северных границ Дориата. По дороге ему встретился орочий отряд, от которого он предпочел спрятаться, ибо вступать в бой в одиночку не хотелось. Орки не заметили одинокого эльфа и направились куда-то в сторону Химринг. Эленнаро улыбнулся — там им придется несладко — и продолжал путь. На границе Нан-Дунгортеб он повстречал человека измученного вида и в поношенной одежде. Человек шел, не особо заботясь о направлении и совершенно не глядя по сторонам, так что Эленнаро показалось, что он не совсем нормален. Он даже не услышал, когда его окликнули. Эленнаро решил предоставить человека самому себе и продолжал свой путь.

На самом деле было немножко не так. Убегая от орков, я свернула с тропы и пробиралась напрямик черед лес. Берен вышел из-за какого-то дерева и спросил, не видел ли я Лютиэн. «Вообще-то я посланец лорда Маэдроса, — ответила я, — и вход в Дориат для меня закрыт, так что Лютиэн я видеть не мог». «Ну вот, — сказал Берен, — я так и думал, что у них на завесу веревки не хватит». Из чего я заключила, что забралась на территорию Дориата и поспешила удалиться в направлении тропы, показанном мне Береном.

Нарготрондская стража встретила Эленнаро весьма сурово и ему пришлось трижды повторить свой рассказ, прежде чем его согласились препроводить в подземный город. Придя же в Нарготронд, он попал на пир по причине чьей-то свадьбы. Ему тут же сунули в руки кубок и велели пить и веселиться. Честно говоря, ему было не до веселья, но Келегорма и Куруфина нигде не было видно. Наконец через некоторое время они соизволили почтить своим присутствием пиршественный зал, и Эленнаро собрался было к ним подойти, но вдруг со стороны ворот раздался какой-то шум. (Признаться, в тот момент я подумала, что это пришел Берен и удивилась, почему так рано, ему ж еще в Лютиэн влюбляться и с Тинголом ругаться). В сопровождении стражи в зал вошел эльф с лютней, безумным взором и оборванном видом (мне очень интересно, у кого он спер лютню, потому что бежать из Ангамандо вместе с музыкальным инструментом — это полный абсурд). Стража пускать его явно не хотела, но эльф рвался вперед и настойчиво повторял, что желает видеть короля Финрода.

Финрод с видимым сожалением оторвался от угощения и приятной беседы с Ородретом и подошел к эльфу.

— Гилраэн! — воскликнул он удивленно. — Мы думали, что ты погиб!

— Мой король, я не погиб! Я был в плену в Ангамандо и мне удалось оттуда бежать. Поверь мне, это правда!

— У меня нет причин не верить тебе, Гилраэн.

Эленнаро подумал, что не стоит безоговорочно доверять вернувшимся из плена. Но промолчал — ему ли указывать Финроду? Тем более, что он сюда послан совсем с другой целью.

Келегорм и Куруфин сидели в стороне от прочих элдар, в кругу своих дружинников. Эленнаро подошел к ним, вежливо поприветствовал братьев и сказал:

— Я послан сюда лордом Маэдросом. Он хочет узнать у вас, долго ли вы собираетесь пребывать в Нарготронде и почему вы не возвращаетесь в Химринг?

— Ну вот, — вздохнул Келегорм, — про нас все-таки вспомнили.

— Было бы удивительнее, если бы про нас забыли,— возразил ему брат.

— Так что мне передать лорду Маэдросу?

— Тебе что, надо немедленно возвращаться назад? Побудь немного здесь и мы передадим тебе послание, — сказал Келегорм. А Куруфин добавил:

— В Нарготронде тоже есть заняться. Маэдрос ничего не делает, чтобы привлечь побольше сторонников, так нам приходится делать это за него.

О чем говорит лорд Куруфин? Эленнаро не совсем понял его слова и хотел уже просить разъяснений, но тут Гилраэн, который уже успел привести себя в приличный вид, попросил разрешения спеть. Финрод, не ожидая подвоха, согласился. (А зря он это сделал не только по игре, но и по жизни, ибо что будет петь Райни Кайфанец, предсказать нетрудно. Он пел Рекшану, причем так же, как поет Санаврию с надрывом и всхлипами. Ему сто раз говорили: не умеешь быть серьезным — не берись!) Эленнаро было интересно послушать бежавшего из плена менестреля, и он отложил разговор с Келегормом и Куруфином на потом.

И вот Гилраэн запел. Но что он пел! Слова песни не укладывались не то что в привычную картину мира, но и в здравый смысл вообще! Песня говорила о душевных терзаниях несчастного Мелькора, о страшной смерти его учеников от рук жестоких валар, о коварстве нолдор и все такое прочее.

Куруфин не выдержал. Едва Гилраэн закончил одну песню и собирался петь вторую, сын Феанаро вскочил и закричал:

— А ну, замолчи! А ты, Финарато, будь осмотрительнее — разве ты не видишь, что он испорчен Морготом? И ты позволяешь ему сеять морготову заразу на своей территории?

— Успокойся, Куруфинвэ, — мягко сказал Финрод. — Если бы он хотел принести нам вред, он бы не действовал столь открыто. В эти бредни, что внушили ему и что он пытается принести нам, никто не поверит. Пусть целители займутся им.

Финрод сделал знак страже, и те увели менестреля. Эленнаро вздохнул с облегчением и продолжил разговор с сыновьями Феанаро.

Жизнь в Нарготронде вошла в свою колею. Эленнаро по просьбе Келегорма и Куруфина немного задержался. Сумасшедший менестрель, к счастью, не появлялся более, народ занялся своими делами.

Эленнаро в Нарготронде довольно быстро наскучило. Он только и делал, что шатался по городу и общался в основном с сыновьями Феанаро и их дружиной. Впрочем, один раз он побеседовал с Финродом, того интересовала обстановка в Химринг и окрестных землях, но он был здесь гостем, а быть гостем и ничего не делать, Эленнаро не привык.

Однако вскоре спокойствие Нарготронда было нарушено. Сначала никто не обратил внимания на то, что стража привела в город человека, желающего поговорить с королем. Эленнаро показалось, что это тот самый человек, которого он встретил недалеко от северной границы Дориата, но он не придал этому значения. Его сейчас заботило другое — как бы получить от Келегорма и Куруфина ответ, с которым можно будет вернуться в Химринг. Эленнаро уже начал подозревать, что братья специально его здесь задерживают, что им просто не хочется объясняться перед Маэдросом. Или же они чего-то ждут. Но чего?

Однако получить ответ на свои вопросы Эленнаро не успел. Прибежал какой-то нолдо и сказал, что король Финрод велит всем придти в тронный зал на совет. Эленнаро отправился вместе с феанорингами, недоумевая, что же такое случилось, и не связано ли это с братьями.

В тронном зале собрался почти весь народ Нарготронда. Эленнаро с недоумением заметил среди них менестреля Гилраэна. Но вид у него был вполне нормальный, он ничего не пел и даже ничего не говорил. По-видимому, дело было не в нем.

В зал вошел Финрод в сопровождении человека. Сомнений не было — именно его встретил Эленнаро на границах Нан-Дунгортеб. Куда же он шел тогда? И что ему нужно от короля? Эленнаро весь превратился в слух — наверное, то, что он услышит здесь, будет интересно лорду Маэдросу. В конце концов, отсутствие ответа — тоже ответ и если братья не хотят ничего говорить, пусть лорд Маэдрос узнает хотя бы об этом.

Финрод представил человека, как Берена, сына Барахира. О Берене Эленнаро слышал, в Химринг говорили, что он в одиночку несколько лет сражался с орками в захваченном Дортонион. Какие же вести он принес из этой земли?

Финрод заговорил и Эленнаро сначала не поверил тому, что он услышал. Да и не он один. Как можно поверить в то, что человек смог пройти в Дориат, минуя Завесу, полюбить Лютиэн, дочь Тингола и как можно поверить в то, что и она полюбила его. Но тут Финрод сказал такое, что Эленнаро стало жутко.

— Король Тингол велел Берену принести Сильмарилл из Короны Моргота и тогда он отдаст ему в жены свою дочь. Я же давал клятву помочь Барахиру и роду его, в чем бы они не нуждались, и я исполню свою клятву.

— Мы тоже клялись! — выскочил вперед Келегорм. — Клялись, что будет преследовать каждого, кто посмеет поднять руку на наши сокровища — Сильмариллы! Финрод, ты хочешь встать поперек нашей клятвы? Тебе не уйти от нее живым!

— Вам всем не уйти! — поддержал его Куруфин. — Если вы попробуете выступить против Моргота, что от вас останется? Вы сидите тут в надежном укрытии и не знаете даже малой части его сил! Чуть только вы высунете нос за ворота, вас тут же обнаружат и не оставят от Нарготронда камня на камне!

Шум поднялся невообразимый. Эленнаро пытался понять, что же ему делать в сложившейся ситуации. Как бы поступил лорд Маэдрос? Он никак не мог себе этого представить.

— Значит, вы не желаете следовать за мной? — Финрод говорил тихо, но все его слышали. — Вы считаете, что я должен нарушить свою клятву? Я не откажусь от своего слова. Пусть Нарготрондом правит кто-нибудь другой, а я отправляюсь выполнять свое обещание!

И Финрод снял с себя корону и бросил ее на пол. Все оцепенели. Несколько элдар выступили вперед:

— Мой король, мы тебя не оставим!

Что они наделали, — подумал Эленнаро. Этак мы останемся вообще без союзников! Какого мнения будет дом Финарфина о доме Феанаро после таких выходок? Надо как-то исправить положение! К Келегорму и Куруфину обращаться бесполезно, лорд Маэдрос далеко... Он готов пожертвовать собой, только бы не возникло новой вражды!

— Лорд Финрод, я с тобой! — воскликнул Эленнаро, подходя к Финроду. Среди кучки эльфов, его окруживших, он заметил Гилраэна. Этого только тут и не хватало. Ну что же, Финроду виднее.

— Эленнаро! — Куруфин был так изумлен, что даже забыл рассердиться. — Разве тебе не нужно принести весть Майтимо?

— А я на обратном пути, — улыбнулся Эленнаро, — там до Химринга даже ближе, чем до Нарготронда.

Келегорм и Куруфин, ошалевшие от такой наглости, больше к Эленннаро не лезли. Финрод к присутствию подданного Маэдроса в своем отряде отнесся спокойно, пожалуй, больше его волновал Гилраэн.

— А ты не боишься опять попасть в плен? — спрашивал Финрод.

— А что мне бояться, стрела два раза в одну мишень не попадает! — весело отвечал менестрель (на самом деле он сказал «снаряд в одну воронку не попадает», но мы с персонажем решили, что этого не слышали). — Зато я знаю, как подойти к Ангамандо и как оно устроено!

Финрод тяжело вздохнул, но отказывать Гилраэну не стал.

Когда отряд выступил в поход, Эленнаро наконец-то почувствовал себя в своей тарелке. Наконец-то он жил настоящей жизнью, а не бестолково шатался по коридорам чужого города. Он постоянно был то в дозоре, то в разведке, в одиночку убил несколько орков, перед этим еще и сумев их допросить. Его мучило только то, что он не может сообщить лорду Маэдросу о случившемся, и о том, где его искать. Спутники Финрода, да и сам Финрод никакой неприязни к Эленнаро не выказывали.

На привале Гилраэн опять предложил спеть.

— А может, ты не будешь петь? — спросил Эленнаро.

— Тебе не нравится мое пение? Или вы в Химринг признаете только одного менестреля? — отпарировал Гилраэн.

— По крайней мере, он никогда не пел хвалу Морготу!

Они бы серьезно поругались, если бы не Финрод. С привычной мягкой улыбкой он попросил быть терпимее друг к другу.

— Гилраэн, если тебе так хочется петь, спой. Я люблю слушать хорошие песни.

Гилраэн запел. Нет, это было не то, что он пел на нарготрондском празднике, но в песне этой все равно чувствовалось нечто чуждое. Он спел несколько песен и от всех них Эленнаро становилось все больше и больше не по себе.

А это была какая-то новая Рекшана, которой я еще не слышала. Райни пел ее вполне прилично, но чем больше я это слушала, тем меньше мне это нравилось.

— Лорд Финрод, ты уверен в том, что Гилраэн исцелился от порчи Моргота? Ты слышал его песни? — не выдержал Эленнаро.

— А чем тебе не нравятся мои песни? — вскинулся Гилраэн.

— Тем, что они играют на руку Врагу! В его землях нет красоты, он несет только ложь и разрушение! А что поешь ты?

— Ах так? Финрод, выбирай, кто тебе дороже — я или он? Если он не прекратит нападать на меня и мои песни, я уйду!

— Гилраэн, ты пошел с нами по своей воле и по своей воле можешь уйти, — ответил Финрод.

— Тогда я уйду, раз мне не верят! — патетически произнес Гилраэн и растворился в сумерках.

Надо сказать, Райни не собирался покидать отряд, но своими песнями он достал не только меня, но и Стерменка, как тот признался после игры. Направился он, как мы потом выяснили, в Химринг, где доставил Орминэ много веселых минут.

И вот, наконец, маленький отряд приблизился к Тол-Сириону. Восемь эльфов и человек шли скрытно, тайными тропами, которые Финрод хорошо знал, так как именно он основал на острове свою крепость. Однако им не повезло — по дороге им встретился отряд орков, предводительствуемый самим Сауроном. Он хотел приказать оркам напасть на них и захватить в плен, но Финрод вышел вперед и запел.

Это было больше, чем песня. Это был точно мир сотворенный. Когда-то давно наш мир был сотворен песней, и эти песни несли в себе отголоски: одна — песни Творения, вторая — Диссонанса. Эленнаро слушал песню Финрода и все больше и больше проникался уверенностью, что тот не выживет, не удержится перед таким... И зачем мы только во все ввязались — думал он. И, конечно же, он оказался прав — Финрод потерпел поражение, и всех, кто был с ним, скрутили и отволокли в темницу.

«Ну, вот и все» — подумал Эленнаро. Как же он отнесет вести лорду Маэдросу? И если ему и суждено погибнуть, совсем не так он это представлял — не в плену, а в бою, и унести с собой как можно больше жизней врагов.

Приходили орки и забирали одного за другим на допрос. Кто-то возвращался, кто-то нет. До Эленнаро очередь дойти еще не успела, как Финрод шепотом сказал ему: «Я знаю тайный ход, отсюда можно бежать!». «Вот и беги!» — ответил Эленнаро. «Не могу, я слишком слаб для этого. Уходи ты, я не хочу, чтобы ты погиб вместе со мной».

Как я бежала из Тол-ин-Гаурхот, это вообще концерт для трамвая с оркестром. Перед игрой Асвад сказал — связывать будем по жизни, если кто сможет по жизни освободиться, значит, считайте, что освободился по игре. Зря он так сказал, потому что не то меня плохо связали, не то у меня ловкость рук повышенная и я смогла из этих веревок выпутаться. Кроме того, проходов в стене было три, и как минимум один из них не охранялся.

Как Эленнаро удалось выбраться из крепости, он и сам до конца не понял. Помнил только бесконечные узкие ходы, без единого проблеска света, и когда он окончательно разуверился в том, что когда-либо выберется, он увидел звезды.

Он шел, пока не отказали ноги, тогда он свалился на траву и долго лежал, глядя в небо и не думая ни о чем. И тут невдалеке он услышал голоса. Более того — знакомые голоса. Келегорм и Куруфин, а с ними какая-то женщина. Забыв про усталость, Эленнаро вскочил и побежал к феанорингам. Те выхватили мечи, готовые напасть, но увидев, кто выскочил на них из кустов, не сдержали удивленных возгласов.

— Эленнаро! Ты откуда взялся? Где Финрод?

— Где? — мрачно переспросил Эленнаро. — В плену в Тол-ин-Гаурхот.

Девушка, на которую Эленнаро поначалу не обратил внимания, всплеснула руками:

— Мне мама сказала, что Берен в плену, но разве Финрод с ним? И почему вы, — кивок в сторону братьев, — мне об этом не сказали? Мы немедленно отправляемся туда!

— Ты собираешься в одиночку штурмовать Тол-ин-Гаурхот? — вкрадчиво спросил Келегорм. Он хотел что-то еще добавить, но Эленнаро перебил:

— А вы собираетесь ждать, пока Гортхаур убьет всех? Троих уже не было в живых, когда я бежал.

— А Берен? — схватила его за руку девушка.

— Он пока жив, — произнес Эленнаро, выделив слово «пока».

— Эленнаро, Лютиэн, вы, что собираетесь штурмовать Тол-ин-Гаурхот без оружия? — спросил Куруфин.

«И без обеда»? — добавил он, но я решила, что это уже по жизни. Кроме того, Стерменок сказал, что Финрод должен трагически погибнуть и если его спасут, он объявит себя Эллери Ахэ и уйдет в Рэкшанятник. Государь наш Нолофинвэ такого бы не перенес и поэтому строго-настрого наказал нам не спешить и прислать техмастера, который скажет, когда пора штурмовать Гаурхот.

— Хорошо, — согласился Эленнаро, — мы возьмем оружие, отряд воинов и идем на Тол-ин-Гаурхот.

По дороге Эленнаро рассказывал принцессе Лютиэн, что произошло в Нарготронде и что за этим последовало. Та в ужасе хваталась за сердце и по несколько раз переспрашивала, жил ли Берен и что он говорил. Берен говорил много чего, в том числе и неприличного, но это как раз Эленнаро не стал пересказывать.

Придя в Нарготронд братья сделали попытку запереть Лютиэн у себя, но Эленнаро тут же понял, что тут дело нечисто и отправился к Ородрету.

Ородрет со страшными глазами спросил меня: «Мы что, свободный сюжет играем? Хиселин говорил, что я ничего не узнал, пока другие пленники не вернулись!» Так что беспокоиться, как протянуть время, нам не пришлось — вызвали Хиселина и вместе с ним улаживали вопрос со мной. «Это Асвад лажанулся, — признал в итоге Хиселин, — ты не должен был сбежать, но не возвращать же тебя обратно! Давай так — тебе Келегорм и Куруфин помешали встретиться с Ородретом, и ты сбежал потом вместе с Лютиэн».

До Ородрета Эленнаро не дошел — Куруфин завел его в оружейную, потом в свои покои... и в какой-то момент Эленнаро обнаружил, что заперт. Лютиэн, по всей видимости, тоже была заперта где-то рядом, но до нее было не дозваться. «Из одного плена угодил в другой, — думал Эленнаро, — хорошо, хоть тут орков нет и меня не убьют». Эленнаро тщательно простукал свою темницу, придумывая и отвергая способы побега, но в отличие от Тол-ин-Гаурхот их не было. И никакие эльфийские чары не помогали — Келегорм и Куруфин были в них куда более искусны. Мысль, что Маэдросу очень не понравится, что вытворяют его братья, тоже не помогала, потому что прежде чем воздействовать на братьев, Маэдрос должен узнать об их художествах, а откуда? Разве что, обеспокоенный долгим отсутствием Эленнаро, он пошлет еще одного гонца, но и этого гонца можно пленить!

Так Эленнаро и мучился, когда однажды ночью (а может и днем, но ему казалось, что ночь никогда не кончится), дверь его комнаты распахнулась и на пороге появились Лютиэн с Хуаном, собакой Келегорма.

— Бежим, — сказала она. — Хуан знает тайные ходы, он выведет нас.

Хуаном был пес государя нашего Нолофинвэ по имени Хэйни, точнее Хэйнириэн (Санаврия долго смеялась, когда узнала). Пса хотели назвать Астом за серую шерсть и удивительное спокойствие, но Хиселин решил, что «Аст» чересчур затаскано в том числе и цивилами и взял имя из Черных Хроник.

Эленнаро даже не спросил, как Лютиэн собирается сражаться с Гортхауром. Сам он на всякий случай прихватил меч, первый который попался. Если это оказался меч Келегорма или Куруфина, то даже лучше, впрочем, когда он доберется до Химринг, одним мечом они не отделаются. Но пока он не собирался бросать Лютиэн. Хотя еще вопрос, кто из них двоих сильнее, он — нолдо, воин, или она — синдэ из Дориата, никогда не видевшая Света Древ. Зато владеющая силой чар куда больше, чем даже сыновья Феанаро, и в сражении с Гортхауром это куда более действенно, чем меч...

Эленнаро даже не успел ничего сделать. Лютиэн и Хуан справились вдвоем... а когда они нашли в темнице Берена, плачущего над трупом Финрода, Эленнаро и вовсе почувствовал себя лишним. Но все же он не оставил влюбленных, хотя некоторое время на глаза им не показывался. (Пока они беседовали по игре, мы со Стерменком и Асвадом немного потрепались по жизни. Сначала они говорили друг другу комплименты по поводу игры, потом стали выяснять, похож ли Финрод на Эллеара, и какой был бы поезд у Финрода в Мистиэре. Кстати, насчет Эллеара я тоже думала, когда Рекшанину Летопись читала) Когда Берен и Лютиэн пошли куда-то в сторону Дориата, Эленнаро двинулся за ними. Берен, к счастью, его не гнал, обернулся, кивнул, и больше не обращал внимания, восприняв как само собой разумеющееся.

Эленнаро даже не удивился, когда на тропинке они повстречали Келегорма с Куруфином. Вот тут-то и пригодился его опыт разведчика, ибо влюбленные были увлечены друг другом и братьев не заметили. Эленнаро заступил им дорогу.

— Если вы хотите нам помешать, у вас это не выйдет!

— Опять ты! — сплюнул Келегорм.

— Ты собираешься помогать им присваивать наши Камни? А что на это скажет Маэдрос?

— А что скажет Маэдрос, когда узнает, что вы были причиной смерти Финрода? — парировал Эленнаро.

— С таким же успехом, он может узнать, что причиной его смерти был ты! — неожиданно заявил Келегорм. — Как ты думаешь, кому он больше поверит — своим братьям или какому-то мальчишке?

Эленнаро вовсе не был «каким-то мальчишкой», но доказывать это разозленным сыновьям Феанаро счел ниже своего достоинства.

— Говорите Маэдросу, что хотите, только проваливайте отсюда!

— Что-то ты слишком дерзок, мальчик, пока тебя проучить!

Эленнаро бы не продержался один против двоих, если бы на помощь не пришел Берен. А Лютиэн пела что-то в сторонке, как будто происходящее ее не касалось, но как только Берен вместе с Эленнаро отбросили феанорингов на шаг, те вдруг заозирались по сторонам, как будто потеряли чувство пространства и направления, а потом побежали куда-то на юг. Ну а Берен, Лютиэн и Эленнаро, не медля, направились в противоположную сторону, пока чары действовали.

По жизни Келегорм попытался затеять диспут, может ли феаноринг заплутать в трех соснах, даже если на эти сосны наложила чары дочь Мелиан, и порывался звонить государю нашему Нолофинвэ, на что Куруфин сказал: «Ты на каждый чих будешь мастера беспокоить? Я вот Лютиэн верю» и пошли они, солнцем палимы, в Химринг. Я мысленно пожелала им встретиться с Гилраэном, что, кстати, и произошло.

На границе с Анфауглиф маленький отряд остановился отдохнуть и обсудить свои дела. Дела обстояли так: Берен собрался идти в Ангбанд в одиночку, Лютиэн заявила, что его не бросит, а Эленнаро сказал, что сбегать на полпути не в обычаях дружинников Маэдроса и что он тоже пойдет с ними.

— А как же ваша клятва? — спросил Берен.

— Но я же не клялся.

— Ты служишь лорду Маэдросу. А он клялся.

— Вот добудете Сильмарилл, там и посмотрим, — отмахнулся Эленнаро.

На подходе к Ангбанду Лютиэн замаскировала себя под летучую мышь, а Берена под волка. На Эленнаро она наложила чары незаметности и велела ждать снаружи. Эленнаро и ждал, заодно зарубив Кархарота, которого Лютиэн усыпила. Нечестно, конечно, убивать спящего врага... но что, надо было ждать, пока он проснется и тебя съест?

Пока ожидали приключенцев, потрепались с Кархаротом, который на самом деле был техмастером. Перед этим он побывал в Химринге и в лицах мне описал приход туда Райни-кайфанца. Вот чего я не пойму — Райни с Орминэ знаком уже почти десять лет и как он умудрился его до сих пор не достать при том, что занимается этим каждую игру и каждую тусовку? Любой другой на его месте убил бы! Или с Райни веселее?

Эленнаро не знал, сколько прошло времени. Он внимательно следил за вратами Ангбанда, оглядывался кругом, но к счастью, кроме Кархарота больше стражей не было. Он даже не подумал — почему? Когда из ворот буквально вывалились Берен и Лютиэн, он чуть не схватился за меч, но мгновенно понял ситуацию и вместе с ними быстро направился на юго-восток. Почему-то никто за ними не гнался.

Они долго шли в полном молчании, а когда остановились, Берен достал из-за пазухи два Сильмарилла. Эленнаро с ужасом посмотрел на них — это и есть те самые Камни? Даже и шаг назад сделал. Непонятно почему ему стало страшно, хотя в самих Камнях опасности не было.

Лютиэн взяла один Камень и протянула его Эленнаро:

— Возьми. Он твой.

Тот потерял дар речи. Но Камень взял.

— Насколько я помню, в вашей Клятве говориться только об одном Сильмарилле? — спросил Берен.

Эленнаро кивнул.

— Ты отдашь его Маэдросу и сыновья Феанаро больше не будут нас беспокоить.

Эленнаро опять кивнул. Лютиэн засмеялась и обняла его.

— Спасибо тебе. Я думала, что не доверяю сыновьям Феанаро и их народу, но теперь вижу, что вы не все одинаковые. Если у Маэдроса такие достойные воины, то и сам он достойный элда.

— Я вам желаю счастья, — наконец-то Эленнаро сумел сказать хоть что-то.

Они распрощались и Эленнаро направился в Химринг. Пограничная стража приняла его весьма настороженно и стала выяснять, не из Ангбанда ли он бежал. На все вопросы Эленнаро требовал личной встречи с лордом Маэдросом, и в конце концов ее добился.

Разумеется, Маэдрос был не один. И, разумеется, Келегорм и Куруфин стали надсмехаться над Эленнаро. Тот сделал вид, что не расслышал их обидных слов, и попросил встречи наедине. Братья с явной неохотой ушли.

— Я отослал их только потому, что давно знаю тебя и верю тебе, — сказал Маэдрос. — Но я требую у тебя объяснений, что произошло.

Вместо ответа Эленнаро протянул Маэдросу Сильмарилл. Теперь настала очередь лорда потерять дар речи. («О**еть!» — сказал Орминэ и я, тихо смеясь про себя, попросила перевести высокую эльфийскую речь на более понятный мне язык).

— Второй в Дориате, — сказал Эленнаро, — третий остался у Моргота.

Маэдрос не ответил, как завороженный глядя на Сильмарилл. Потом спохватился, махнул рукой:

— Садись. И рассказывай.

Эленнаро сперва налил себе вина (лорд вроде не возражал), а потом принялся рассказывать. Судя по выражению лица Маэдроса, прямо противоположное тому, что говорили Келегорм и Куруфин. Когда рассказ закончился, лорд еще долго сидел в молчание, глядя на Сильмарилл.

— Я могу идти? — робко спросил Эленнаро.

Маэдрос посмотрел на него непонимающим взглядом.

— Я, наверное, должен наградить тебя...

— Мне ничего не надо! — воскликнул Эленнаро. — Только я голоден, — добавил он, смутившись. (Я и правда, по жизни была очень голодна. У Лютиэн была пачка чипсов, которую она уже наполовину оприходовала, так что все, что я ела с выхода отряда из Нарготронда — это несколько чипсин. И лимонад в Химринге, которым отыгрывалось вино).

— Конечно! — обрадовался Маэдрос. — Я сейчас распоряжусь.

Было видно, что он настолько шокирован всем произошедшим, что привычные и реальные вещи — это именно то, что сейчас нужно. И он готов был даже сам приготовить обед для своего воина, что, впрочем, было весьма затруднительно, потому что единственная его рука была занята Сильмариллом. Впрочем, нашлось кому помочь и уже через полчаса Эленнаро наслаждался горячей пищей. А Маэдрос пошел беседовать с братьями.

Эленнаро уже было все равно, о чем они будут говорить. Он наслаждался едой и отдыхом. И знал, что если его еще пошлют на какое-нибудь сложное задание, то он пойдет. Даже если придется добывать оставшийся Сильмарилл у Моргота.

После игры меня, разумеется, обозвали Мэри Сью. И если бы Митхор или Асвад, они-то как раз могли! Нет, Райни-кайфанец, извратнее которого персонажа придумать сложно. Государь наш Нолофинвэ встал на мою защиту, даже несмотря на то, что я поломала весь его сюжет.

— Не ты, так кто-нибудь другой, — философски заметил он.

В электричке кто-то разумеется опять поднял тему Сильмариллов и Кейминчеров, заявив:

— Я знаю, куда девался Вианкор с Кейминчером! Он развоплотился там и воплотился в Феанаро.

— И тогда Вианкор окончательно онолдорел и сфеанорился, — резюмировал Орминэ.

— Или Феанор остерменел и свианкорился, — подхватил Астхеннер.

Райни-кайфанец забился куда-то в угол и что-то бурчал под нос, бренча на гитаре. Похоже, сочинял новую песню. Надеюсь, что не серьезную. Серьезного мне и Рекшаны хватает.

— Что будем играть на следующий сезон? — поинтересовался Орминэ. — Будем переигрывать?

— Будем переигрывать Исход, — решительно ответил Хиселин. — Без девочек и лишних пленников. А Кошка пусть Фингона играет. У нее талант по посещению Ангбанда без потерь, вот пусть и использует.

Упасть в обморок мне помешало только то, что падать было некуда. Но раз государь наш Нолофинвэ приказал — нолдор отвечают «есть». Кто может не подчиниться государю нашему Нолофинвэ? Разве что Райни-кайфанец. Но так я-то не он. И это большое счастье! И для меня и для тусовки — одного Кайфанца на Вильярэсте более чем достаточно!